eto_fake | Как языком острова берут (Reply)

7 февраля Япония отмечала так называемый «День северных территорий»

«Северными территориями» в Японии именуют Малые Курильские острова, подобно тому как в Польше Западную Украину и Западную Белоруссию называют «восточными кресами». Ситуация вокруг этих регионов очень похожа: оба государства требуют себе земли, которые когда-то входили в их состав. Однако если история «кресов» известна достаточно широко, то с Курилами все сложнее.

Возьмем хотя бы основания, на которые японская сторона ссылается в своих претензиях. Это так называемый Симодский трактат 1855 года между Японией и Россией. Что уже настораживает. Когда требуют вернуть свои «незаконно оккупированные» исконные территории, не ведут отсчет от договора полуторавековой давности.

Что же было на Малых Курилах до 1855 года?

Исторически ничьи

Когда в XVII веке русские землепроходцы дошли до «дальнего моря», они отрапортовали о найденных ими островах, которые населяют айны. Как впоследствии выяснилось, это были аборигены японских островов, вытесненные туда пришельцами из Азии (от которых и произошли нынешние японцы). На островах они были практически полностью уничтожены пришельцами, а вот на Курилах уцелели.

В первой половине XVIII века русские мореплаватели привели большинство местных жителей к присяге Российской империи, и последующие сто лет из-за островов между Россией и Японией шли вялые разборки, пока в 1855 году не завершились пресловутым Симодским трактатом, согласно которому Японии отдали острова Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи. 7 мая 1875 года был подписан петербургский договор, по которому Россия передала Японии все 18 Курильских островов в обмен на Сахалин. Это были добровольные соглашения, в отличие от Портсмутского договора 1905 года, подписанного после поражения в русско-японской войне. По нему пришлось уступить Японии и южную часть Сахалина.

В 1925 году, когда СССР и Япония устанавливали дипломатические отношения, советское правительство со скрипом зубовным признало сложившееся положение, однако отказалось от политической ответственности за Портсмутский договор, что в переводе на общечеловеческий язык означало твердое намерение при первой же возможности отыграть его обратно. А уж у товарища Сталина был учтен каждый клочок советской земли. Не забыл он и об островах, которые стали частью приза, полученного Советским Союзом за участие в войне на Дальнем Востоке.

Уже на Ялтинской конференции коллегиальным решением стран антигитлеровской коалиции все Курильские острова и Сахалин навечно возвращались Советскому Союзу. То же подтвердила и Потсдамская декларация. 29 января 1946 года меморандумом главнокомандующего союзных держав генерала Макартура Курильские острова и обозначенные отдельно острова Хабомаи и о. Шикотан были исключены из состава Японии, и уже 2 февраля 1946 года здесь появилась Южно-Сахалинская область в составе Хабаровского края РСФСР. Никаких протестов со стороны союзников не последовало, японцы же могли соглашаться или не соглашаться, однако полная и безоговорочная капитуляция лишила их права обсуждать условия мира. Побежденные условий не выставляют.

Короче говоря, перед нами классическая спорная территория, вроде Эльзаса и Лотарингии, которая в течение столетий после каждой германо-французской войны переходила к победителю. Чтобы ее получить, надо выиграть войну. И российское правительство совершенно искренне не понимает, с какой стати победитель должен отдавать побежденному некогда аннексированные земли. У Японии есть неурегулированные территориальные споры и с Китаем, и с Южной Кореей – однако Россия является единственным государством, которое вообще соглашается разговаривать на данную тему. Надо полагать, это и сбивает с толку наших восточных соседей.

«Американка гадит»

Откуда же взялась проблема? Как водится, от бывших союзников. 8 сентября 1951 года в Сан-Франциско был подписан мирный договор с Японией. Подписали его 48 стран, не подписали три: СССР, Чехословакия и Польша. В пункте 2 этого договора Япония отказывалась от всех прав и претензий на Курильские острова и ту часть Сахалина, что перешла к ней по Портсмутскому договору. Это с одной стороны. Но с другой – права СССР на эти территории текстом договора также не закреплялись. Наши протесты не были приняты во внимание, и это послужило одной из причин, по которой Советский Союз договор не подписал. Более того: при обсуждении договора в сенате США была принята резолюция, в которой, в частности, говорилось: «Предусматривается, что условия Договора не будут означать признание за СССР каких-либо прав или претензий на территории, принадлежавшие Японии на 7 декабря 1941 г., которые наносили бы ущерб правам и правооснованиям Японии на эти территории, равно как не будут признаваться какие бы то ни было положения в пользу СССР в отношении Японии, содержащиеся в Ялтинском соглашении». Короче говоря, очередная международная провокация «холодной войны».

Зачем это делалось? Конечно, бывшие союзники страстно желали хоть как-то напакостить СССР. Но могли иметь место и более глубокие соображения. В результате данной дипломатической «нечеткости» на Дальнем Востоке образуются симпатичные «ничейные» территории, на которые с равным правом могут претендовать все союзники по антигитлеровской коалиции. А американцам в то время (да и сейчас) очень не помешал бы клочок земли у наших берегов, на котором можно разместить военную базу, этакий «непотопляемый авианосец», контролирующий территорию Китая, Кореи и нашего Дальнего Востока. Советская бомбардировочная авиация уже тогда накрывала с дальневосточных аэродромов американскую территорию, да и находившиеся в разработке ракеты оптимизма не прибавляли. Изящная могла бы выйти комбинация: сперва оттяпать хотя бы пару островов у СССР как бы в пользу Японии, а потом, согласно пункту 2 договора, потребовать их себе. Однако со Сталиным такие номера не проходили.

Они могли бы пройти потом, при Хрущеве, – но тут виноваты сами американцы, ибо пожадничали. После Сан-Франциско «проблема островов» стала решаться в двустороннем порядке, причем по ходу переговоров Советский Союз напрочь забыл о принципах полной и безоговорочной капитуляции – побежденный не может сам определять свою судьбу, это делает победитель. В 1956 году была принята Совместная декларация СССР и Японии, в которой Советский Союз обещал после заключения мирного договора передать Японии острова Хабомаи и Шикотан. Тут бы и обрадоваться – получилось! – однако американцам показалось мало. Из Вашингтона нажали на Токио, вынуждая требовать все Южные Курилы. Более того, янки открытым текстом заявили: Сан-Францисский мирный договор не определил принадлежность территорий, от которых отказалась Япония. Таким образом, под сомнение были поставлены права нашей страны не только на четыре «спорных» острова, но и на все Курилы и Сахалин. Это было слишком даже для правительства Хрущева, подписание мирного договора сорвалось, а после того, как Япония заключила договор о взаимодействии и безопасности с США, СССР отказался от дальнейшего обсуждения вопроса о передаче островов Японии. Естественно, кому это нужно – плодить военные базы наиболее вероятного противника у собственных берегов! Проблема зависла на тридцать лет.

Снова вопрос «северных территорий» всплыл уже во время перестройки. В 1993 году фактически марионеточное российское правительство подписало Токийскую декларацию о российско-японских отношениях, где, помимо прочего, говорилось о стремлении решить вопрос о территориальной принадлежности островов. В Токио в этом увидели проблеск надежды, а намечающийся распад России превращал надежду в шанс. Оставалось найти новую аргументацию, чтобы обойти основной послевоенный принцип нерушимости границ.

По ходу поисков японская сторона начала выдвигать совершенно уже непонятные с точки зрения международного права аргументы. То она вспоминала Симодский трактат – мол, это было первое соглашение о разделе территорий, его и следует держаться. При этом совершенно забыв, что первой нарушила трактат сама Япония. Когда России в 1905 году выкручивали руки, вынуждая подписать Портсмутский договор, на возражения нашего дипломата Витте, который апеллировал к тому же договору 1855 года, японский представитель ответил просто: «Война перечеркивает все договоры». Получается, что в 1905 году перечеркнула, а в 1945-м – нет? Надо, знаете ли, как-то бы определиться…

То в Токио начали утверждать, что японский МИД в 1951 году понимал под Курильскими островами только Большую Курильскую гряду. Вот уж никогда мы не знали, что остров – понятие не географическое, а историческое. И опять же: это абсолютно неважно, что понимали под данным названием японцы. Важно, что у победителей по этому поводу не возникло разногласий.

В общем, аргументация восточных соседей явно подкачала. А когда нет серьезных аргументов, что остается? Упрямство. А вот мы не будем подписывать мирный договор, пока не отдадите острова!

Да черт бы с вами, и не подписывайте, до следующей войны как-нибудь обойдемся. Но иногда соседей попросту переклинивает. Так, как переклинило в 2010 году, когда японский премьер принялся возражать против поездки российского президента на Курилы, назвав ее «непозволительной грубостью». Или когда в 2011 году в ходе ежегодного шоу, которое устраивают японские националисты перед российским посольством, его участники таскали по земле изрисованный российский флаг, а полиция философски на это взирала, а впоследствии отказалась возбуждать уголовное дело (при наличии соответствующей статьи в законодательстве). Воистину, готовность к переговорам не всегда полезна – когда говорить не о чем, она бывает во вред.

«Дипломатия улыбок»

На что же рассчитывают в Токио? Чтобы понять это, вернемся на два месяца назад, в 12 декабря 2011 года, когда российский кинорежиссер Александр Сокуров от имени японской императорской семьи был награжден Орденом восходящего солнца с золотыми лучами. Казалось бы, что такого? Ну, снял человек несколько фильмов о Японии, ну, понравились… может, японцам его киноязык более внятен, чем соотечественникам.

На приеме в консульстве в Санкт-Петербурге режиссер долго признавался в любви к Японии, говорил, что нашим народам надо «побрататься»… А потом вдруг заявил: «И, наверно, нужно отдать японскому народу прекрасные земли, принадлежащие им». Естественно, его заявление тут же было подхвачено СМИ и разнесено по всей стране, чего и добивались устроители праздника.

Это не случайность, это – плоды той тактики, о которой открытым текстом рассказывается в скандальной книге известного японского мидовца Масару Сато. Попав по ходу деятельности под суд и лишившись возможности работать по специальности, бывший дипломат взялся за перо и произвел на свет несколько бестселлеров, один из которых называется «Искусство ведения переговоров» (за этим обтекаемым термином прячется банальная вербовка) и приоткрывает методы работы японских спецслужб.

В частности, Сато рассказывает и о деятельности своей прежней конторы на ниве борьбы за «северные территории». Деятельность эта не блистала искрометными находками, но проводилась по-японски грамотно и умело. Разделялась она на два «фронта» – западный и восточный. Со вторым все просто: это японское проникновение на острова, любыми путями и под разными соусами. В первую очередь, конечно, агитация – например, обещания, что после того, как острова перейдут Японии, уровень жизни тех, кто примет японское подданство, резко изменится. Может быть, хотя и не факт. Однако не надо забывать, что в Японии мононациональное, жестко иерархичное и очень традиционное общество, рядом с которым «1984» Оруэлла – прямо-таки царство свободы, и как приживутся в нем русские – еще очень большой вопрос.

А вот с «западным фронтом» все куда сложнее и интереснее. Он представляет собой индивидуальную работу с самыми разными людьми: депутатами, чиновниками президентской администрации, олигархами, деятелями культуры и вообще персонами, имеющими влияние и находящимися под прицелом СМИ, «с целью убедить их в том, что передача четырех северных островов Японии и углубление японо-российского стратегического партнерства отвечают таким национальным интересам России, как сдерживание Китая, обеспечение российского влияния в Средней Азии и т.п.». Методы тоже не отличаются оригинальностью: «японская сторона различными способами – как, например, приглашение посетить Японию, преподношение подарков, приглашение на приемы старалась сделать этого человека другом Японии». Короче говоря, банальный, хоть и неявный подкуп.

Затем Сато откровенно рассказывает о вербовке некоего российского депутата, который был резким противником возврата Южных Курил. Сато сблизился с депутатом, пригласил посетить Японию (естественно, за счет принимающей стороны) и даже до того расстарался, что решил одну весьма специфическую проблему. Гость пожелал посетить японскую проститутку, но по причине двухметрового роста и стопятидесятикилограммового веса его не принимали ни в одном из публичных домов. Сато после долгих поисков все же нашел требуемую женщину. Старания не пропали даром: по возвращении гость резко изменил позицию и присоединился к прояпонскому лобби. Вот так и не заметил, как предал Родину!

Политиков покупают, а общество постепенно, исподволь приучают к мысли, что государственная принадлежность Южных Курил не бесспорна, что это «спорные территории». И ведь приучили! К заявлению господина Сокурова его коллеги и прочие «инженеры человеческих душ» отнеслись вполне лояльно. Один лишь Владимир Бортко дал по этому поводу резкую отповедь – но сделал он это на местном интернет-канале piter.tv, в то время как само заявление разнеслось по всей стране. И вот уже как о чем-то хорошо известном публицист и политолог Лилия Швецова пишет о «выселении японцев со спорных территорий Южной Курильской гряды». А уж после цунами появились призывы отдать острова чуть ли не в порядке гуманитарной помощи.

Что вам до наших фирм, господа?

Впрочем, наши восточные соседи не только улыбаются – они могут и кусаться. Например, как это произошло в случае с Александром Верховским.

В 90-х годах японцы были как никогда близки к поставленной цели. Россия балансирует на грани развала, а Южные Курилы являются настолько депрессивным регионом, что их жителям уже все равно: наши или японцы, лишь бы как-то выжить. И тут на сцене появляется новое действующее лицо – бывший военный строитель Верховский, основавший холдинг «Гидрострой». В числе прочего его фирма осуществляла полный цикл рыбной промышленности: разведение, добыча, переработка и реализация. После того как Верховский построил три рыбоперерабатывающих завода на Итурупе и один на Шикотане, с заработками до 1000 долларов в месяц, местное население расхотело менять подданство.

Но какова была реакция в Японии! СМИ обвиняли МИД, что он-де прошляпил ситуацию на островах (чужих, если кто забыл!). МИД, в свою очередь, потребовал от японских бизнесменов свернуть экономическую деятельность на Курилах. В очередной раз потребовал, кстати. Гражданам Японии категорически запрещено вести какую-либо легальную деятельность на островах, поскольку это-де связано с заполнением российских документов, а стало быть, с признанием принадлежности «северных территорий» России. (Зато браконьеров, застигнутых в наших водах, правительство явно поощряет, всеми правдами и неправдами выцарапывая их у советских пограничников.)

Но когда японские СМИ подняли вокруг Верховского панический шум, они в запале стали проговариваться об истинных целях запрета на сотрудничество: экономический рост «северных территорий» может перечеркнуть все усилия политиков по возвращению островов. Какой отсюда следует вывод? Правильно, нужно делать все возможное, чтобы острова оставались нищими и депрессивными. Именно в этом ответ на вопрос: почему неоднократные предложения советской стороны о совместной работе по экономическому развитию Южных Курил в Токио обходят молчанием.

Откровенней всех о «социальной» стороне японских усилий сказал Хироси Кимура, профессор Международного центра исследований японской культуры: «Страшно то, что благодаря усилению экономического развития население островов будет иметь уверенность в своих силах». Ясно, на что рассчитывают самураи? Ну конечно же: кризис, смута, краевой референдум…

Однако вернемся к Верховскому. Едва он развернул свою деятельность, как на Южных Курилах появились гости из Москвы. Известный журналист Елена Масюк сняла фильм о том, как в «Гидрострое» все плохо, а господин Добродеев дважды прокрутил его по каналу РТР. Теледонос все же не возымел действия, поскольку уже тогда холдинг добывал 35% всей рыбы в регионе, и губернатор, по-видимому, не охваченный «искусством переговоров», насмерть встал на защиту бизнесмена. Но что погнало московских телевизионщиков на Курилы? Или они ближе безобразий найти не могли?

Японцы – народ, чуткий к колебаниям. Стоило России клацнуть зубами в Совбезе, хотя и совсем по иному поводу – и в 2012 году «День северных территорий» прошел на удивление спокойно. Флагов не оскверняли, и даже националисты приглушили матюгальники на своих автобусах. Но это чисто тактические моменты, а стратегия-то осталась прежней. В тот же день премьер-министр Ёсихико Нода в своей традиционной речи заявил: «Чтобы развивать переговоры с Россией, правительство и народ должны действовать как одна команда. Необходимо, чтобы движение за возврат северных территорий и впредь имело характер общенациональной кампании».

И надо очень хорошо понимать: дело тут совершенно не в нескольких клочках суши, и даже не в богатом рыбой шельфе вокруг них, и не в потенциальных военных базах. Дело совсем в другом. Мотивацию японцев сформулировал в своем интервью профессор Гакуин Сигеки Хакамада, признанный в мире специалист по российско-японским отношениям, эксперт по истории России.

«На самом деле экономически это ничего не значит. Часто в России думают, что там много ресурсов, и потому Япония исторически доказала, что страна может стать богатой, совсем не обладая ресурсами… В действительности это вопрос суверенитета, а не ресурсов. Также это вопрос достоинства государства, народа, нации. Мы понимаем, что Россия в ближайшее время острова не отдаст. Но это не значит, что их не нужно требовать, потому что это в первую очередь вопрос принципа, суверенитета страны, в конце концов...»

Интересно, вопросом какого принципа для Японии являются эти несчастные Курилы? Того, что они не до конца проиграли Вторую мировую войну? А на советском фронте, может быть, еще и немножко победили?

Елена Прудникова, ферваль, 2012